Мне много говорили про огонь,
Что осветить он может жизни путь
И в ярости своей до ужаса прекрасен.
Я обожествляла каждую искру
В попытке загореться рано.
Мы все теряем суть,
Закрытою за бронью мук.
И каждый ищет свой огонь,
Но почему никто не говорит,
Никто не скажет слова,
Если в июньский жаркий день,
С каждой частичкой боли
Начнет тихонько гаснуть свет.
Никто не обратит вниманья
И все, кто грелся в тех лучах,
Не позаботятся о пляшущих огнях.
Как жаль, что только с наступленьем тьмы,
Мы открываем очи и начинаем зреть.
И с небывалым удивленьем,
Мы замечаем только дым.
Отныне солнце навсегда погасло,
Мучимое всепожирающей тоской.
Оставив след невыносимой боли.
Мне много говорили про огонь,
И освещала жизни путь,
Но ироничен у судьбы наклон,
Ведь трача каждую искру,
Я потеряла суть.

Его глубокие глаза, такие синие как море,
Как жаль, что в них лишь пустота
Сбивается об волны горя.
Он всем твердил что не любил,
Своею гордою походкой, развеивая дым мечты.
Ему склонялись и клялись,
Но чужды были все дороги
Тому, кто не любил.
Он просто был, без цели жить
Украдкой смахивая горечь
От неподдельной чистоты.
И в каждой, проходящей мимо, он все искал,
Сбиваясь с долгого пути.
Лишь с наступленьем темноты
Шепча сквозь боль души и безнадегу
Склонясь к могиле говорил
А я ведь всё-таки любил.